В фондах Староминского историко-краеведческого музея имеется увеличенная копия с групповой фотографии начала XX века – портретный снимок молодого казака станицы Староминской Михаила Ивановича Дрофы. Рослый, рыжеватый, с гладким выбритым лицом, с холодным взглядом светло-серых глаз. Он дослужится, спустя двадцать лет, до звания полковника и будет насмерть сражаться с красными, воюя за свою, за Казачью, идею. Что мы знаем о своем земляке? Что мы знаем об его идее?
В историографии советского периода таких, как Дрофа, безапелляционно называли бандитами. Вот и в документальном повествовании о чекистах Кубани («Найти и обезвредить», Краснодарское книжное издательство, 1985 год) о нем говорится, как о бандите. В книге не без ложной патетики рассказывается о героических деяниях чекиста Григория Галатона, который в начале 1921 года с мандатом Губчека был командирован в Ейский отдел с поручением обезвредить действовавшие в округе отряды бело-зеленых и вскоре отчитался о разгроме «банды Дрофы».
Нет, он не гонялся за белыми по плавням, а с помощью «надежных» помощников – сдавшихся или просто вернувшихся из плавней казаков – выявлял места нахождения отрядов сопротивления, их численность, предотвращая их набеги на станичные ревкомы. Так, по его данным, отряд красноармейцев окружил и разгромил на хуторе Ляха между Староминской и Уманской «банду Дрофы». Было это, по всей видимости, в том же 1921 году, когда в Ейском отделе особенно активны были «банды» Лубенца (более 150 сабель при 10 пулеметах), Дрофы (150 сабель при неизвестном числе пулеметов), Мозуля и Сидельникова (в 25 сабель каждая).
Четыре отряда вооруженного сопротивления - не так уж и много, если верить храброму чекисту Галатону. Но мы располагаем и другими сведениями о фактическом раскладе сил, и они сильно отличаются от разведданных, приводимых в книге со слов Галатона. Вот лишь один тому пример. Перед нами – копия секретно-оперативной разведсводки штаба Кубаночерноморской Чека за номером 50, направленной в Краснодарский облпартком по состоянию на 20 часов 8 августа 1921 года, в которой подтверждаются агентурные данные о соединении в одну бригаду действующих в Майкопском отделе отрядов сопротивления под командой есаулов Захарченко, Чичибабы и Руднева общей численностью в триста сабель при пяти пулемётах, а также пришедшего им на помощь 1-го линейного полка под командой есаула Дзюбы. О появлении новых отрядов сопротивления численностью в 125 сабель в Баталпашинском отделе и численностью в 20 штыков – в Туапсинском округе. О появлении в районе аула Адагум, что в 12 верстах от станицы Рязанской Краснодарского отдела, повстанческого отряда под командованием генерала Волошенкова. И это сведения за один только день.
Однако нас прежде всего интересуют сведения по Ейскому отделу, и в сводке от того же числа мы находим упоминание о действиях отряда полковника Дрофы, которое приводим дословно. По донесению райуполномоченного Губчека, отряд Дрофы численностью в 150 сабель, при неизвестном числе пулемётов на семи тачанках, выдвинулся 7 августа из района станицы Шкуринской в направлении на станицу Крыловскую Уманского юрта. Как видим, действия отряда не ограничивались территорией Староминского юрта. В приводимом документе Дрофа значится как сотник, но в этом, как мы полагаем, нет никакой ошибки, так как полковничье звание он получил по приказу командующего Вооруженными силами Юга России генерала Врангеля уже перед самой эвакуацией белых из Крыма, и о своем возвышении в звании мог не знать.
Поскольку разгром «банды Дрофы» отнесен в книге в актив чекиста Галатона, случиться это могло не позднее апреля 1922 года, когда Галатон был ранен и отправлен в госпиталь. Из других источников известно, что разгром отряда Дрофы пришелся на октябрь 1921 года. Произошло это на рассвете холодного пасмурного утра, когда в открытой степи сошлись в последнем бою красные сотни бывшего комбрига Семенного, назначенного в августе 1920 года председателем Староминского ревкома, и заметно поредевший к этому времени отряд полковника Дрофы. Зная, что, приметив его, Семенной обязательно вырвется из общей свалки и помчится к нему, Дрофа намеренно стал на вершине небольшого кургана. И не ошибся: Семенной тут же направил своего коня в сторону кургана. Кто знает, чем бы обернулось противостояние равных по силе духа воинов, если бы полковнику, попадавшего за сто метров в копейку, не помешал выстрелить его ординарец Тимка, пылко влюбленный в красавицу Наталку, сестру красного командира Хмеля.
Об этом в книге про Галатона мы не прочитаем, однако многочисленные сведения о полковнике Дрофе можно найти в романе писателя Бориса Алексеевича Крамаренко «Плавни», впервые увидевшем свет в конце 30-х годов. Понимаю, что в художественном произведении обязательно присутствует вымысел, и все же большинству эпизодов в «Плавнях» можно верить, так как они связаны с реально существовавшими людьми.
Основные моменты противоборства красных и белых, следуя событийной канве романа, таковы. Заведующим финансовым отделом в Староминском ревкоме работает некто Бровко. По документам он - младший урядник, служивший у красных писарем при штабе пехотного полка и демобилизованный из армии по болезни. На деле - белый генерал Аркадий Львович Алгин. Уже на первых страницах романа он встречается с начальником гарнизона, а на деле - бывшим своим адъютантом, есаулом Петровым, чтобы обговорить с ним план восстания против красных. Во время разговора выясняется, что против красных воюет, и вполне успешно, отряд полковника Рябоконя. Есть в резерве у белых еще бригада полковника Сухенко, расквартированная, прибыв с фронта, в ряде станиц со штабом в Каневской. Алгин поручает есаулу связаться с Сухенко и переместить его штаб в Староминскую. О Дрофе не говорится пока ни слова. Но мы видим, что силы у белых значительные.
Впервые мы услышим о Дрофе в следующей главе романа. А также побываем вместе с нарочным Петрова у полковника Дрофы в плавнях. Что такое плавни? Это топкие болота, большие и малые бочаги среди саженных зарослей рогоза, зыбучие трясины, покрытые зеленой ряской. И камыш, камыш на десятки верст кругом. К чести автора романа, он нигде не называет Дрофу бандитом, только полковником, и часто по имени-отчеству. Как, впрочем, и других действующих лиц из стана врага - полковника Гриня, отряд которого сражается в Челбасских плавнях, полковника Сухенко, районом действий которого является Ханское озеро, есаулов Гая и Петрова, генерала Алгина.
О силах белых говорит хотя бы такой эпизод. Чтобы ослабить станичный гарнизон, Петров отправляет сотню красного командира Хмеля в лапы Гаю, занявшему до этого хутор Черныша. Сотня Хмеля только потрепала разведку Гая, а тот в это время занял Канеловскую, вырубив там продотряд и взвод местного гарнизона. Этот трагический эпизод имел место в действительности. И здесь впервые (во всяком случае, на страницах романа) собираются все действующие лица с «вражеской стороны» - есаул Гай, полковник Рябоконь, полковник Дрофа, генерал Алгин. На встрече генерал поручает есаулу Петрову использовать тактический успех красного гарнизона Староминской, выбившего конную разведку Гая, в свою пользу, спровоцировав ревком на расстрел заложников.
Заложников брали якобы за пособничество орудовавшим в окрестных плавнях бандитам, то есть во исполнение пролетарской законности. Но расстреливали их без всякого суда, по бандитски. Да и мог ли он быть, праведный суд, если в ревкоме царит моральное разложение? Продкомиссар Кубышкин вместе с военным комиссаром Фоменко пьянствовали, а расстрельную комендантскую роту возглавлял лавочников сын, прапорщик Васька Бугай. Именно тогда сгинул без суда и следствия мой прадед по матери Иван Петрович Гавриш. В заложники его взяли вместе с зятем, моим дедом по матери, казаком Антоном Зиновьевичем Великим, да видать, все же разобрались, что Великий никак не мог быть отнесен к зажиточным казакам, так как имел шесть дочек и ни одного сына. Поэтому деда отпустили. Отпустили также бывшего атамана станицы Староминской Сергея Климовича Дмитренко, избиравшегося с 1904 по 1909 год. За него ходатайствовала депутация казаков, собравшая в его защиту 99 подписей. А прадеда расстреляли возле кирпичной стены дома на Христо-Рождественской площади в Староминской.
Мы не знаем, как бы разворачивались события дальше, если бы в Староминскую не прислали нового председателя ревкома - Тита Трофимовича Семенного. Тот быстро разобрался в ситуации и строго наказал виновных. Начальника гарнизона Петрова расстреляли, однако генерала Алгина арестовать не удалось, и он ушел к полковнику Дрофе в плавни. Полковник Дрофа и есаул Гай попытались было спасти Петрова, но без помощи комбрига Сухенко, назначенного к этому времени начальником староминского гарнизона, сделать это было трудно, практически невозможно. А боевой офицер Сухенко вряд ли согласился бы рисковать ради штабного хлыща. Дрофа ушел из станицы, поклявшись войти в нее во главе своего отряда. Увы, обстоятельства резко менялись. Открытое выступление против красных стало вскоре немыслимым, и возвращение Дрофы домой - верхом на вороном коне - сделалось весьма проблематичным.
С каждым днем положение белых становилось более незавидным, они терпели поражение за поражением, хотя случались и тактические успехи. Так, Сухенко удалось разоружить гарнизон в Староминской и даже навлечь подозрение на предревкома Семенного в измене. Но вскоре Сухенко разоблачают, и он убывает со своей сотней из станицы. Перед этим получает письмо от генерала Алгина с предложением должности начальника штаба повстанческой армии. Размещался штаб на хуторе Деркачихи близ Староминской. И здесь мы вновь встречаем всех интересующих нас лиц: есаула Виктора Мартыновича Гая, полковника Алексея Христофоровича Сухенко, генерала Аркадия Львовича Алгина. И, естественно, Михаила Ивановича Дрофу. Развязка уже близка, а с ней и конец романа.
Нас особенно интересует полковник Дрофа, его последний бой с Семенным, но до этого мы попробуем проанализировать причины неудач белых. Начнем с того, что в ночь на 5 июля 1920 года в ставке барона Врангеля в Крыму прошло совещание командующего Русской Армией, на котором было принято решение о наступлении против красных. Силы белых были истощены, и это решение было самоубийственным. Так называемый Кубанский десант под командованием генерала Улагая должен был высадиться в районе Приморско-Ахтарской, имея задачей соединиться с повстанцами генерала Алгина, создать новый фронт на Кубани и двинуться на Ростов. Планам этим не суждено было сбыться, но дрались белые не за страх, а на совесть, в том числе части генерала Алгина. Генерал сильно приблизил к себе Дрофу, сделав его помощником командующего армией, которую, правда, еще только предстояло создать. Честолюбивый полковник принял это предложение как должное, доказывая свою доблесть успешными рейдами против красных.
Каким рисует Дрофу писатель Крамаренко? По собственному признанию полковника, он не любит неожиданностей, и поэтому осторожен, «как кошка». А еще Дрофа очень умен. Прекрасно понимает: если большевики бросят на Южный фронт все, что смогут снять с Польского, положение Врангеля окажется катастрофическим. Офицер чести, он не уедет с Алгиным в Крым, когда красные возьмут Нижнестеблиевскую. Он останется в плавнях и погибнет от пули своего идейного противника, красного предревкома станицы Староминской Тита Трофимовича Семенного.
Чекист Галатон воевал с «бандитами» в 1921-1922 годах, и мы готовы отнести на его счет даже разгром последнего очага сопротивления бело-зеленых в наших местах в марте 1922 года. Однако то, что о гибели Дрофы в повествовании о храбром чекисте сообщается всего лишь несколькими словами, нас огорчает и озадачивает. О Дрофе можно и должно было сказать намного больше. Он погиб, сознавая, что погибнет, а значит погиб, как герой. В народной памяти он остался смелым и справедливым казачьим деятелем, терпеливо относившимся к заблуждениям своих земляков, давая им возможность одуматься и покинуть ревкомы. Таким он встает перед нами и на страницах романа «Плавни». Честную, правдивую книгу написал Борис Алексеевич Крамаренко. Недаром ее высоко оценила литературная критика 30-х годов.
Борис Алексеевич Крамаренко, автор романов «Пути-дороги» и «Плавни» (обе книги имеются в фондах нашего музея), родился в 1906 году в станице Челбасской Каневского района - родине главного персонажа романа «Плавни» Тита Трофимовича Семенного. Активный участник Гражданской войны. В годы Великой Отечественной войны служил заместителем начальника политотдела кавалерийского корпуса. Погиб в Крыму 25 февраля 1944 года. Мы пользуемся экземпляром книги, подаренным музею самим Титом Трофимом Семенным, посетившим Староминскую в 1986 году. До приезда в нашу станицу он вел оживленную переписку со следопытами из Дома пионеров, охотно рассказывал о живых прототипах героев «Плавней», подтверждая достоверность описанных в книге людей и событий, в том числе связанных с именем Дрофы.
И все же темных мест в биографии нашего героя, увы, хватает. Начать с того, что звали его не Марк Сергеевич, как у Крамаренко, а Михаил Иванович. Что в кругу казачьих офицеров он был все же сотником, а не полковником. И все же гвоздь вопроса не столько в имени и звании, но прежде всего в типических чертах характера легендарного нашего земляка, которые нагляднее всего проявились в типических обстоятельствах войны и мира.
Э.А. ШИРОКОБОРОДОВ